Главная » 2011 » Февраля » 9 » МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ч.2
06:32 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ч.2 | |
| - 13 - Вопросы были различными по глубине и содержанию. Как пра-вило, первый вопрос был очень широкого и общего плана. Пос-ле этого следовали более конкретные воросы, которые могут быть сгруппированы по следующим проблемам для посольств в Ногайскую Орду: места кочеваний, внутренняя политика, отно-шения ногайских князей к Москве, отношения Ногайской Орды с другими государствами. Обычно перед отправлением в Орду послы и гонцы получа-ли ценные товары для вручения подарков ногайским князьям, мурзам, их женам и детям. В этом случае вместе с наказом со-ставлялся так называемый росписной список или роспись, в ко-торой указывались все подарки и лица, которым они должны быть вручены. Так, из документов Ногайских дел 1600-1603 гг. сохранилась только «Роспись посылаемым из Москвы подаркам Большим Нагаем к князю Иштереку, к мурзам, их женам и детям, и к Казыеву Улусу», датируемая 1601 годом41. По-види-мому, эта роспись была составлена к наказу для дьяка Ивана Неелова, возглавившего русское посольство в Орду. Сам наказ не сохранился, и только благодаря тексту росписи можно узнать о положении дел в Ногайской Орде в начале XVII века. Количе-ство привозимых в Орду подарков или поминок было различ-ным. Подарки раздавались в строгом порядке, согласно иерархи-ческой структуре ногайского общества: более ценные подарки передавались князю и его родственникам, мурзы получали ме-нее ценные подношения. «Роспись» 1601 г. перечисляет основные виды пересылаемых товаров: собольи, куньи и лисьи шубы, ин-крустированные серебром и золотом седла, доспехи, платья и ловчие птицы 42. Очень важными документами являются статейные списки 43. Статейный список о посольстве включал обычно царский указ, наказ послу и отчет посла о проделанной работе. Этот отчет пред-ставляет большой интерес, так как послы очень подробно опи-сывали весь путь передвижения посольства и все происходящие события. В своих отчетах русские посланники описывали места кочевий отдельных ногайских орд, свои встречи с мурзами, их политическую ориентацию, численность их войск. Опытные дип-ломаты, работающие долгое время в Орде, в своих отчетах дава-ли оценку политической ситуации, которая впоследствии учи-тывалась русским правительством. К числу таких опытных по- - 14 - слов можно отнести Прокофия Вразского, который работал в Ногайской Орде на протяжении нескольких десятилетий. Ста-тейные списки П. Вразского 1608-1610 гг. являются единствен-ными сохранившимися документами по русско-ногайским отно-шениям этого периода. В Ногайских книгах встречается и такой вид документов, как расспросные речи44. Они также представляют определенный интерес, так как отписки воевод часто составлялись на основе расспросных речей. В Ногайском фонде, отдельно от столбцов и посольских книг, хранятся шертные грамоты ногайских мурз и князей45. Шертные соглашения номинально были двухсторонними договорами, однако на самом деле являлись декларацией обязаннос-тей младшего участника договора по отношению к старшему. Обычно шертные грамоты заключали обязательства выплачивать дань Москве, просьбы «не сводить с земли», иногда в них заяв-лялось «учинение в холопстве» у царя и великого князя. Но даже формула «холопства» не позволяла утверждать, что принесение шерти означало переход в русское подданство. Прекращение действия условий шерти под влиянием всевозможных политических обстоятельств позволяет трактовать шерть XV-XVI вв. как форму межгосударственных, а не внутри-государственных отношений. На период действия шерти млад-ший партнер как бы переходил под покровительство России, но не включался в число подданных российского государя. Напри-мер, принятие шерти ногайским князем не означало немедлен-ного прекращения военных действий ногайцев против России. В результате раздробленности Ногайской Орды отдельные мурзы не спешили подчиняться своему князю в столь спорном вопро-се, как мирное урегулирование русско-ногайских отношений. Несомненно одно: с принятием шерти Ногайская Орда формально признавала свою зависимость от Русского государства и была вынуждена сдерживать натиск наиболее враждебных России мурз. Таким образом, шертные грамоты позволяют в известной степе-ни установить период мирных взаимоотношений Русского госу-дарства с Ногайской Ордой и, наоборот, отсутствие шертных записей позволяет сделать вывод об обострении русско-ногайс-ких отношений в этот отрезок времени. - 15 - В целом документы Ногайского фонда Посольского приказа находятся в удовлетворительной степени сохранности - это Но-гайские книги и шертные грамоты ногайских князей и мурз. Ногайские дела в столбцах сохранились гораздо хуже: текст ру-кописей имеет много испорченных мест. Плохая сохранность ис-точника послужила причиной недостаточного внимания к нему. Нам удалось восстановить часть испорченного текста и использо-вать его в настоящем исследовании. Важные материалы по теме хранились в фонде Донских дел Архива Посольского приказа, но сохранились они не пол-ностью. Документы и копийные книги до 1614 г. в основном утрачены. Сохранились лишь материалы XVII в., которые опуб-ликованы в пяти томах Российской исторической библиотеки46. Отдельные документы по истории казачества опубликованы в сборниках материалов по истории России XVI-XVII вв.47 и по истории казачества48. Эти документы позволяют выяснить осо-бенности государственной и сторожевой службы казаков, их функции по охране границ, социальный и этнический состав казачьих станиц. Интересные материалы по исследуемой теме имелись в Ар-хивах Казанской и Астраханской приказных изб, так как воево-ды отвечали за поддержание постоянных контактов как с ногай-цами, так и с казаками. Архив Казанской приказной палаты, к сожалению, полностью был уничтожен во время пожара в XIX веке. В Архиве Астраханской приказной палаты сохранились докумен-ты только за XVII в. (1613-1614 гг.) 49. Эти документы позволяют определить действия астраханских воевод по урегулированию русско-ногайских отношений и по контролю за волжским и дон-ским казачеством. Перечисленные выше исторические источники поддаются взаимной проверке, что существенно повышает их ценность, и могут быть использованы для критического анализа нарратив-ных источников. Дополнительные данные по истории русско-ногайских от-ношений можно почерпнуть из русских летописей. С образовани-ем единого Русского государства сложилось и общерусское лето-писание. Такой характер имел уже Московский летописный свод конца XV в., пересмотревший предшествующее летописание с новых позиций. Эти же традиции были продолжены в целом - 16 - ряде летописных сводов XVI в., в том числе в Воскресенской и Никоновской летописях50. Если за период 1509-1532 гг. Нико-новская летопись содержит лишь отрывочные сведения о русско-ногайских отношениях, то начиная с 1533 г. она сообщает о них ежегодно 51. Сопоставляя наличие ногайской документации в По-сольском приказе, которая отсутствовала с 1509 по 1532 г. и возобновилась именно с 1533 г., становится ясно, что при со-ставлении Никоновской летописи автор использовал материалы Посольского приказа, в том числе и Ногайские дела. Так, например, в Никоновской летописи частично воспро-изведен материал Ногайских книг за 1534 год. Но и этот матери-ал был переработан и процитирован автором не полностью. В ле-топись вошли только наиболее важные, с точки зрения автора, сюжеты. Сравним отрывки из документального и нарративного источников о событиях августа 1534 г.: Приезд послов от князя Шийдяка Ногайская книга № 2 1534 года Никоновская летопись 1534 года «Приезд от Шидяка князя и других ногайских мурз послов Кудояра князя с товарищи с поздравлением во всту-плении великого князя на престол и с требованием об отдаче пограбленных мещерянами-казаками товаров и раз-ных пленных и о восстановлении пре-рвавшейся дружбы...»52. «Прийдоша к великому князю Ивану Васильевичу всея Руси послы Нагай-ские от Шийдяка князя Кудояр князь... чтобы князь великий к ним дружбу держал и их жаловал... и гостем Нагайским пожаловал бы и велел бы в свои государства со всяким това-ромходитииторговати...»53. Это наблюдение имеет важное значение. Оно свидетельствует о том, что, несмотря на существенную идеологическую обработ-ку, Никоновская летопись позволяет проанализировать в общих чертах характер русско-ногайских отношений в те периоды, за которые Ногайские дела не сохранились. Таким образом, рус-ские летописи, наряду с Ногайскими делами Посольского при-каза, являются важнейшим источником по истории русско-но-гайских отношений. В качестве источников также могут быть использованы со-общения иностранных путешественников XV-XVII вв. о Ногайс- - 17 - кой Орде, которые писали о ногайцах главным образом в связи с Россией, так как Орда долгое время оставалась на периферии их внимания. Это Иосафат Барбаро, Амброджо Контарини, Си-гизмунд Гербернштейн, Энтони Дженкинсон, Иоганн Таубе и Элерт Крузе, Исаак Масса, Адам Олеарий54. Эти источники раз-нятся по степени достоверности и полноте информации, но от-дельные сообщения иностранных авторов о состоянии дел в Кры-му, Ногайской Орде, на Дону представляют определенный ин-терес для нашего исследования. Комплексное изучение этих источников позволяет рекон-струировать интересующие нас важные события в истории Рос-сийского государства и воссоздать реальную картину взаимоот-ношений двух государств на протяжении более чем ста лет. В ра-боте предпринята попытка исследования русско-ногайских отно-шений с момента возникновения Ногайской Орды до ее краха, выясняется роль казачества в этих взаимоотношениях на разных этапах их развития. На основе широкого круга новых или ранее не использовавшихся источников, а также перепрочтения ста-рых выявляется характер трехсторонних отношений: Москвы, Ногайской Орды и казачества. - 18 - ГЛАВА I СТАНОВЛЕНИЕ РУССКО-НОГАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ И ЗАРОЖДЕНИЕ КАЗАЧЕСТВА В XV - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVI ВЕКА 1.1. Иван III и Ногайская Орда. Первые сведения о казаках В конце XV в. Россия вступила на международную арену в очень важный момент истории Европы, когда определялась ее новая поли-тическая карта, основные очертания которой затем сохранялись на протяжении двух столетий. Некогда могущественная Золотая Срда перестала существовать, а на ее периферии возникли новые орды: Ногайская, Крымская, Астраханская, Казанская и Сибирская. Пре-емницей золотоордынского наследия считалась Большая Срда во главе с ханом Ахматом, кочевавшая в Поволжье и отстаивавшая свой приоритет перед другими татарскими ханствами. Одновременно с ослаблением и распадом Золотой Орды на юге сложилась могуще-ственная Оттоманская империя, под ударами которой в середине XVв. пала Византия, а в конце XV в. под ее влияние попал Крым. - 19 - Воздействие внешней опасности на развитие Русского госу-дарства не исчезло с распадом Золотой Орды, оно еще было заключено в кольцо враждебного окружения: восточная и юж-ная границы находились под ударом татарских ханств; на запад-ной окраине продолжалась борьба за старые русские земли с великим княжеством Литовским; Ливонский орден и Швеция являлись источником постоянной угрозы для северо-западной русской территории. В этих условиях для Ивана III было очень важно найти себе союзников среди татарских кочевых орд для того, чтобы обезо-пасить свои восточные границы. Первыми, кто пошел на уста-новление дипломатического контакта с Москвой, была Ногайс-кая Орда. По мере усиления Русского государства интересы части но-гайской знати, претендующей на власть в Поволжье, и москов-ского князя, стремившегося освободиться от татарского ига, стали совпадать. Такой союз был вполне возможен, потому что ногай-ские князья (бии) смотрели на московских князей как на по-добных им самим улусников хана и считали возможным объеди-нить свои усилия в борьбе против Ахмата 1. История возникновения и становления Ногайской Орды в последнее время получила достаточно полное освещение в моно-графии В.В. Трепавлова «История Ногайской Орды», и мы не будем подробно останавливаться на данной проблеме, выделив лишь важнейшие для нашего исследования аспекты. Ногайская Орда берет свои истоки от Мангытского юрта, кочевавшего в конце XIV в. к востоку от Яика. Слово «мангыт» часто использо-валось на Востоке в XV-XVII вв. как синоним ногайцев, по-скольку правящий клан Ногайской Орды происходил из племе-ни мангытов2. Во главе мангытов стоял бий Едигей, к эпохе которого относят первые контакты мангытов-ногайцев и рус-ских князей как русские, так и ногайские источники3. К такому же выводу пришли в XIX в. историки П. Бутков и В.Е. Сыроеч-ковский4. Но есть основания предполагать, вслед за большин-ством исследователей как XIX в., так и XX в., что первые по-пытки заключения дружеских соглашений с ногайцами со сто-роны Московского государства относятся к 80-м годам XV века5. С точки зрения В.В. Трепавлова, этнополитическая общность но-гайцев сформировалась не ранее второй половины XV в. и кон- - 20 - такты отдельных мангытских аристократов с русскими князья-ми не могут считаться русско-ногайскими отношениями. Только с момента отправления ногайскими мурзами Мусой и Ямгурче-ем послов в Москву осенью 1489 г. между двумя державами начался полноценный дипломатический диалог 6. Действительно, окончательное оформление Ногайской Орды происходило в 1470-1480-х гг., в течение которых мангытские племена боролись за свою независимость с Сибирским ханством. В этот период ими было заселено междуречье Волги и Яика, а г. Сарайчик в низовьях Яика стал столицей Срды. Из источников видно, что возглавлял ногайские улусы хан Аббас, но признан-ным лидером в Срде стал мурза Муса - правнук Едигея 7. К этому времени Ногайская Орда обрела самостоятельность, но, тем не менее, номинальный ранг подвластных Мусе территорий был не-измеримо ниже даже самых слабых и ничтожных владений, во главе которых стояли Чингизиды8. По сути дела эта Орда расце-нивалась другими татарскими ханствами как объединение, не впи-сывавшееся в традиционную схему организации государственной власти, а значит, не имевшее право претендовать на золотоордын-ское наследие. Все это заставляло Мусу, как и Ивана III, искать поддержки у соседних государств для борьбы с более могуще-ственными противниками - Большой Ордой и Крымом. В 1480 г. Россия готовилась отразить удары со стороны Боль-шой Орды и Литвы. К тому времени, заручившись поддержкой крымского хана Менгли-Гирея, Иван III смог уже противосто-ять своим противникам. Летом 1480 г. хан Ахмат придвинулся к русским границам. После «стояния» на р. Угре против войск Ивана III, так и не дождавшись помощи со стороны Литвы, Ахмат вынужден был отступить к р. Донец, что недалеко от Азо-ва. Здесь ордынский хан распустил свои войска на зимовку. По сообщению русских летописей, сибирский князь Ивак (Ибак) с тысячью казаков, а также ногайские мурзы Муса и Ямгурчей с большим вооруженным отрядом в «пять на десять тысяч каза-ков»9 напали на хана Ахмата. Он был убит, улус его разграблен10. Летопись указывает на самое активное участие мурзы Ямгурчея в убийстве хана Ахмата: «А самого безбожного царя Ахмата убил шурин его Ногайский мурза Ямгурчей»11. С нашей точки зрения, это убийство находится в тесной взаимосвязи с планами Ивана III по ослаблению Большой Орды. Об этом свидетельствует и дру- - 21 - гой отрывок из летописи: «Того же лета (1481 г.) царь Ивак послал посла своего Чюмгура князя к великому князю Ивану Васильевичу... с радостью, что супостата твоего есми убил, царя Ахмата. И князь великий посла Ивакова чествовал и дарил... а царю Иваку теш послали»12. Победа Ивана III над ханом Ахматом при помощи других татарских орд, в том числе и Ногайской, значительно подняла авторитет Москвы на международной арене. Гибель хана, подо-рвав могущество Большой Орды, все же не привела к ее полно-му распаду и не устранила с этой стороны угрозы восточным и южным русским пограничным землям. Дети хана Ахмата - Саид-Махмуд, Муртоза и Шейх-Ахмед - с большим ожесточением выступали против Москвы 13. Основная цель Ивана III в последние два десятилетия XV в. заключалась в том, чтобы противопоставить «Ахматовым детям» союз Ногайской Орды, Крыма и Казани и при помощи этого союза обеспечить охрану и безопасность всей южной и восточ-ной границы Русского государства14. Проанализировать позиции сторон позволяют сохранивши-еся документы ногайско-pусских отношений. В 1489 г. в Москву пpибыло посольство от сибирского хана Ибака и ногайских мурз Мусы, Ямгуpчея и Талача - недавних участников убийства Ах-мата. Цель посольства - установить дружеские отношения с Ива-ном III на тех условиях «дружбы и братства», которые существо-вали и раньше «при отцах и дедах», то есть на условиях равно-правного партнерства15. Тем не менее мурза Мусса на подобной норме отношений не настаивал и просил Ивана III «учинить» его своим сыном или братом, на свое усмотрение, признавая тем самым приоритет московского князя. Для Ивана III установление миpных, добpососедских отно-шений с ногайцами, котоpые до начала 80-х гг. XV в. вместе с Большой Оpдой активно участвовали в набегах на pусские зем-ли, было важным политическим событием. СМ. Соловьев, ис-следуя русско-ногайские отношения этого периода, писал, что «пpедметом сношений» ногайцев с Москвой были дела не только тоpговые, но и казанские, и ордынские. Русское пpавительство надеялось использовать ногайцев пpотив детей Ахмата 16. В свою очередь, Муса, враждовавший с Ахматовичами, надеялся на по-мощь русского правительства в борьбе с Большой Ордой. Экс- - 22 - пансия ногайцев в направлении Волги, интриги их в Москве и Бахчисарае сделали Мусу «злейшим врагом Ахматовых детей»17. В августе 1490 г. в Москву прибыло посольство от мурзы Мусы. Напоминая о дружественных отношениях, Муса предла-гал заключить союз на следующих условиях: «Кто тебе ратен будет, я рать пошлю, а кто мне ратен будет, и ты мне рать пришли»18. Муса назвал своих врагов «Ахматовы дети» - Мурто-за и Сайд-Махмуд. В таком же духе писал Ивану III и брат Мусы Ямгурчей. Таким образом, благодаpя заключенным соглашениям была создана направленная против Большой Орды коалиция Москвы, Ногайской Орды, Казани и Крыма. Занятие русскими Казани в 1487 г. и превращение ее в вас-сала Москвы открывало возможность Ивану III перестроить вза-имоотношения с ногайскими мурзами и подчинить их своему политическому влиянию. Московский государь добился от но-гайцев обязательств не нападать на Казань19. Но бежавшие в Ногайскую Орду казанские аристократы, в отсутствие Мусы, уговорили его брата Ямгурчи и хана Ибака оказать им поддерж-ку против русского царя. Из двух братьев, стоявших во главе Ногайской Орды, Муса более рассчитывал на сотрудничество с Москвой; Ямгурчи же склонялся к военному решению казанс-кого вопроса. Именно в такой обстановке Мусса после смерти Аббаса возглавил ногайцев. Не желая ссориться с Иваном III, который осуществлял протекторат над поволжским ханством, Муса повернул войско назад20. Важным моментом в политическом сближении Ногайской Орды и Казанского ханства был брак дочери мурзы Мусы -Фатимы - с казанским ханом Мухаммед-Амином21. Инициати-ва этого династического союза принадлежала хану, который в конце 80-х гг. XV в. испытывал возрастающие трудности обороны своего ханства от нашествий Большой Орды22. Возможно, что женитьба Мухаммед-Амина на дочери Мусы была вызвана жела-нием обезопасить себя и со стороны Ногайской Орды. Решив породниться с влиятельным ногайским мурзой, казанский хан отправил к Мусе человека «о сватовстве», а Муса, в свою оче-редь, известил об этом московского государя. В Москве вопрос о брачных связях между правящей династией Казани и властите-лями ногайских орд тщательно изучался со стороны политичес-ких последствий. И лишь убедившись в серьезности предложе- - 23 - ний ногайских мурз о заключении союза против «Ахматовых детей» не только с Москвой, но и с Казанью, великий князь разрешил Мухаммед-Амину вступить в родственные отношения с Мусой23. Потерпев неудачу в попытках распространить свое влияние на Казань, ногайцы были вынуждены согласовывать свои политические шаги в отношении ханства с Москвой. Московскому государю оставалось урегулировать отноше-ния Ногайской Орды и Крыма. Находившийся теперь в родственных отношениях с Мухаммед-Амином мурза Муса больше других ногайских мурз был склонен к примирению с Менгли-Гиреем, он даже прислал в Крым своего человека 24. Узнав о сношениях между Мусой и Менгли-Гиреем, Иван III тотчас от-правил мурзе грамоту, в которой требовал поступать «по перво-му своему слову» и быть «за один» с ним и Менгли-Гиреем против «Ахматовых детей»25. Взаимное неприятие ногайцев и Большой Орды не единож-ды выливалось в вооруженные конфликты, причем каждый раз ногайская сторона оказывалась нападающей. После гибели хана Ахмата Большая Орда вступила в период распада. Изгнанный бра-тьями Муртоза обратился за помощью к Мусе. Заручившись под-держкой Менгли-Гирея и одобрением Ивана III, ногайцы осенью 1491 г. перешли Волгу. Армия большеордынских соправителей Саид-Махмуда и Шейх-Ахмеда в то время находилась на пути в Крым. И лишь случайный перехват посла Мусы в Бахчисарай заставил их повернуть обратно, на выручку родных улусов. Узнав о возвра-щении войска в Орду, Муса и Ямгурчи ушли на восток26. Через два года предводители Мангытского юрта замыслили повторить поход. О намерении воевать вновь были извещены ханы в Крыму и Казани, а также московский великий князь. Вначале 1493 г. сибирско-ногайское войско, возглавляемое Иба-ком и Мусой, двинулось к Астрахани. Объектом нападения стали сыновья хана Ахмеда Шейх-Ахмед и Сайд-Махмуд. Однако, не дойдя до цели, войско повернуло назад27. Накануне разгрома Большой Орды «замирившийся» с Шейх-Ахмедом ногайский мурза Ямгурчей получил от Ивана III жест-кое предупреждение не вмешиваться в ордынско-крымский кон-фликт 28. Утрата расположения Москвы не входила в планы Но-гайской Орды и Большая Орда пала под ударами Менгли-Гирея в 1502 году. - 24 - Характеризуя русско-ногайские отношения, следует помнить , что восточная политика России имела свои специфичес-кие черты, обусловленные традициями взаимоотношений с Зо-лотой Ордой и не встречавшиеся в отношениях с западными странами. Русским еще было памятно ордынское иго, имелся даже своеобразный «ордынский синдром», влиявший на полити-ку страны и массовое сознание народа. В России серьезно опаса-лись возрождения Золотой Орды, тем более, что это была впол-не реальная угроза, поэтому русские дипломаты на переговорах с представителями татарских ханств были вынуждены покупать их лояльность с помощью «поминок» (подарков), выдаваемых с учетом сложной иерархии, сложившейся в том или ином госу-дарстве29. Считая себя наследниками Золотой Орды, татарская знать в Крыму и Ногайской Орде требовала для себя жалованья, равного по своему размеру прежнему «выходу» Руси Орде, что усложняло ведение дипломатических переговоров и ставило пе-ред Россией задачу скорейшего урегулирования вопросов внеш-ней политики на востоке. По данным источников, на пpотяжении всех 90-х гг. XV в. ежегодно совеpшался обмен посольствами. Московские послы и курьеры каждый год отпpавлялись с поpучениями в Ногайскую Оpду. Ногайцы посылали в Москву ежегодно в среднем два по-сольства30. Большее количество ногайских посольств можно объяс-нить тем, что послы князей и отдельных муpз не всегда ехали в Москву вместе. Как правило, это было связано с политической нестабильностью в Орде31. Как установил современный немец-кий историк А. Каппелер, частота дипломатических сношений с Ногайской Оpдой была, тем самым, пpиблизительно pавной с частотой дипломатических сношений с Кpымом32. Пpи этом кpымские татаpы пpисылали в Москву намного меньше послов и больше куpьеpов. Посольство ногайских татаp было пpедставительным, до ста человек, не считая многочисленных купцов и тоpговцев, котоpые их сопpовождали33. Почти все кpупные посольства содеpжали не только послов князей, но и отдельных муpз (до десяти человек и более). Пpи удобном случае жены ногайских князей и мурз напpямую обращались к жене московского госудаpя. По мнению А. Каппеле-ра, то, что ногайцы пpинимались не московским госудаpем, а боя-рами, в то вpемя как такие же послы пеpепpовождались в Новгоpод, - 25 - подчеpкивает большое значение, которое придавалось ногайским послам, даже не чингизидам34. Ногайские послы по дороге к Москве, как во время Золо-той Орды, разоряли Казанскую и Русскую земли и брали в полон людей35. Чтобы не допускать таких действий в дальней-шем, Иван III указал ногайцам четкий маpшpут следования, котоpого они должны были стpого пpидеpживаться. Маршрут шел чеpез Казань в Нижний Новгоpод. Другие же дороги были для них закрыты. Кpоме того, на пpотяжении всего пути следования посольства и тоpговые гости должны были сопpовождаться охpаной во избежание конфликтов на пограничных землях. Официально это называлось заботой о ногайцах: «...чтобы им на пути лиха не было никотоpого»36. .М. Соловьев совершенно справедливо ука-зал и еще одну пpичину стpогой pегламентации пpоезда ногай-цев: «...чтоб нижнегоpодского мыта не объезжали»37. Путь из Нижнего Новгоpода в Казань стал безопаснее, что способствовало возобновлению тоpговли не только с Казанским ханством, но и с Ногайской Оpдой. Уже в 1489 г. ногайское посольство, подчеpкивая свои миpные намеpения, пpигнало в Москву на пpодажу несколько сот лошадей38. Историк начала XX в. С.А. Белокуров исследовал правила дипломатического приема ногайских послов в России в конце XV - первой половине XVI века. Он установил, что Боярская дума принимала участие в решении самых разных вопросов, воз-никавших при приезде в Москву посла того или иного государ-ства. Боярская дума решала вопрос, где принять посла, вопрос об его отпуске и об отправлении ответного посольства. Ведение переговоров с иноземными послами возлагалось также на Бояр-скую думу, из состава которой назначалась особая комиссия, состоявшая из бояр и дьяков. Из числа бояр постоянными члена-ми комиссий были великокняжеские казначеи. Приезжавшие в Москву послы турецкие, крымские и ногайские всецело подчи-нялись их распоряжению и заведованию даже тогда, когда был учрежден Посольский приказ (1549 г.). Ногайцы, приехав в Москву, являлись на Казенный двор к казначеям и вручали им привезенные грамоты. О приезде по-слов казначеи доносили царю. Они же отвечали за то, где можно в Москве «поставить» послов, «являли» их при царском приеме. К ним же обращались послы с просьбами об отпуске, и казна- - 26 - чей эти челобитья передавали царю, по приказанию которого отпускали послов и их гостей с Казенного двора. Здесь же иногда послам объявлялись царские жалованья. Таким образом, до по-явления Посольского приказа делами внешней политики зани-мались, по мнению С.А. Белокурова, представители Казенного двора39. С точки зрения В.В. Трепавлова, привлечение казначеев к контактам со Степью было резонным, так как одним из ос-новных вопросов отношений с ногайцами и Бахчисараем были поминки, то есть расходная статья казны40. В материалах посольств 80-90-х гг. XV в. нет прямого указа-ния о приеме ногайских послов в Москве, данные об этом со-хранились только в дипломатических источниках более позднего периода - середины XVI века 41. По мере развития международных отношений в Москве вырабатывался особый посольский церемониал, касавшийся как встречи, так и приемов и проводов послов. При получении изве-стия о следовании в Москву посольства из Москвы посылалось воеводам приказание послать на встречу посла пристава, кото-рый и сопровождал посольство до Москвы и обратно. Воеводам предписывалось заранее приготовить подводы для послов и «корм» для них, так как содержание посольства с момента вступления его на русскую землю было обязательным для правительства 42. Состоявший при посольстве пристав должен был заботиться об удобствах передвижения. Не доезжая до Москвы верст 6-7, при-став останавливался и доносил о своем прибытии в Посольский приказ, который назначал день и час, когда должен был совер-шиться торжественный въезд посольства в столицу. В день въезда посылались на встречу посольства царские экипажи и лошади, назначались особые лица, которые должны были приветствовать посла при въезде в город, по улицам расстанавливались войска (с середины XVI в. - стрельцы ). Встретив послов, московский пристав провожал их до под-ворья, где посольство должно было жить все время пребывания в Москве. Для ногайских послов существовал особый Ногайский двор. С послами приходили и ногайские «гости», пригонявшие в Москву для продажи целые табуны лошадей. Гостей этих ставили или «под Павшиным» (Паншиным), или на лугу напротив Си-манова монастыря, или «под Красным селом, по сю сторону Яузы». За Москвой-рекой ставили еще ногайских послов «на Му- - 27 - стофиевском дворе». Кроме этих дворов, в 1552-1557 гг. упоми-нается Астраханский двор 43 . Состав посольств, отражавший политическую стpуктуpу Но-гайской Сpды, доставлял правительству немало хлопот. Нужно было учесть существующую иеpаpхию в Оpде и конфликты внутpи пpавящей династии. Ногайская знать ожидала от московского госудаpя подарков (поминок), пpи этом они иногда выдвигали очень детальные требования, а еще нужно было помнить и об их женах, сыновьях и племянниках44. С точки зрения Н.М. Рогожи-на, поминки можно расценивать как трансформацию дани, на-следие связей Руси с Золотой Срдой45. В.В. Трепавлов считает, что функция их уже совершенно изменилась по сравнению с ор-дынскими временами: с помощью даров появлялась возможность склонять мурз на свою сторону, раскалывать антимосковские груп-пировки, предотвращать грабительские набеги46. Так постепенно вырабатывалась гибкая политика по отношению к Ногайской Сpде, котоpая сохранялась вплоть до XVII века. Из Ногайской Оpды пpиезжали посланники князей и мурз: как из кочевий, близко расположенных от pусских гpаниц, так и из кочевий, удаленных на большое pасстояние. Напpимеp, юpт мурзы Мусы находился «ввеpх по Аику на Кызыллаpе», а Ямгуpчея - «на Белой Волжке»47. Во время пребывания посольства в Москве кроме пристава им давалась стража, которая отчасти должна была охранять по-слов и сопровождать их, а отчасти и наблюдать за их действиями. До царской аудиенции послам вообще не разрешались сношения с другими лицами и только после нее они пользовались большей свободой. По назначении дня приема к послу присылалась ло-шадь с царской конюшни или экипаж. Приехав в кремль, послы всегда останавливались или против Архангельского собора, или между Архангельским и Благовещенским собором, около здания Казенного двора или «у лестницы» к Благовещанию, и у заранее точно определенного места должны были слезать с лошадей. Кроме царя, при приеме послов в палате находились бояре и думные дьяки. Иногда при царе находились и его сыновья, а также царе-вичи касимовские, крымские и сибирские 48. Послы в присутствии царя были с покрытой головой, в шапках, правили поклон и допускались к царской руке. При приеме крымских и ногайских послов встречается одна особен- - 28 - ность, которой не было при других приемах: царь звал этих послов «карашеватись». Этот обычай карашевания состоял в том, что государь мусульманским послам не давал целовать руку, а клал ее на их головы. В записях об этом упоминается с 1535 г., а обычай на коленях править поклон - с 1536 года 49. В XVI в. послы часто приглашались после аудиенции к царс-кому столу. В конце аудиенции царь иногда угощал их медом (если переговоры были удачными). Но ногайских и крымских послов угощали медом всегда. Эти послы, выпив мед, посуду брали с собой. Зная это, им подавали мед в специально изготов-ленных в Англии медных сосудах с позолотой50. В свою очередь, Москва, не имея постоянных представите-лей в Ногайской Орде, ежегодно отправляла туда свои посольства - от одного до нескольких сот человек. По своему значению лица, посылавшиеся с дипломатическими поручениями в Орду, были великие послы, посланники и гонцы. Во главе посольств назначались бояре, окольничие, стольники. Послы и посланни-ки не имели полного представительства: они были только дове-ренными лицами государя, с которыми можно было вести пере-говоры и выработать проект договора, утверждение которого за-висело от государя. Часто при переговорах, не предусмотренных наказом, они не принимали ни того, ни другого решения и обращались за этим в Москву. Обязанность гонцов - доставлять отданную им грамоту, в какие-либо дипломатические перегово-ры вступать им не поручалось. Личность посла считалась непри-косновенной, но во время военных действий это положение на-рушалось . Послами в Оpду направлялись представители аристок-ратии, гонцами были служилые татаpы. Так, в 1504 г. в Ногайс-кую Орду послом был отправлен князь Тимур Якшенин 51. В.В. Трепавлов справедливо заметил, что выбор служилых татар был вполне естественным: татарское население занимало проме-жуточное положение в контактах России с мусульманским ми-ром, большая часть его была знакома с языками и обычаями восточных народов; татары имели с ними общее вероисповеда-ние. Кроме того, татарский язык был традиционным в отноше-ниях Руси с Востоком52. Впрочем и среди русских дипломатов намечалась специали-зация. П.А. Садиков отмечал, что в середине - второй половине XVI в. семья Мальцевых, «можно сказать, специализировалась - 29 - по части сношений с ногайскими татарами»: ее представители то и дело назначались послами и гонцами в заволжские улусы53. Московское правительство строжайшим образом относилось к соблюдению установленного этикета и требовало точного соот-ветствия в посольском церемониале, чтобы русские послы были принимаемы так же, как оно принимало ногайских. В наказах по-слам предписывалось следить за тем, чтобы ногайские князья и мурзы при вопросе о царском здоровье приподнимались и снима-ли шапки. Когда это не соблюдалось, русские послы тут же, на аудиенции, выговаривали это или сами, уходя, делали малый поклон. На то, чтобы русская грамота была принята самим ногай-ским князем или теми мурзами, к которым она была отправлена, равно как и ответная передача, обращалось особое внимание; по-слы отказывались принимать ее из других рук. Послы также вни-мательно следили за правильностью титула царя в грамоте, в слу-чае неисправности настаивали на уничтожении ошибки и отказы-вались в противном случае принять грамоту. Вообще к обереганию царской чести послы относились чрезвычайно строго и ставили это на главное место. Это было вполне оправдано, так как госу-дарственный титул выражал формальное подтверждение конкрет-ных прав. Умышленное изменение этого титула или пропуск со-ставных его частей представлялись посягательством на чужую честь или отрицанием приобретенных тем или другим способом прав. Часто несоблюдение церемониала приводило к конфликтам меж-ду двумя государствами54. Столь же щепетильно следили и в Ногайской Орде за ран-гом царских посланцев. Ранг посла показывал оценку статуса мурзы в глазах Москвы и, соответственно, в глазах сородичей и в целом ногайской аристократии55. Таким образом, к 90-м гг. XV в. Ногайская Срда постепенно включалась в орбиту московской политики. Союз Русского госу-дарства, Крыма, Казани и Ногайской Орды действовал на пpотяжении десяти лет и начал распадаться только после pазгpома в 1502 г. Большой Оpды. Уничтожив главного претендента на золотоордынское наследие, бывшие союзники вступили в борьбу за политическое влияние в Поволжье. Известно, что после распада Большой Орды значительная часть татарских феодалов, в том числе и ногайских, ушла в Крым вместе со своими улуса-ми. После 1502 г. в Крыму было немало «ордынских» людей. | |
| Просмотров: 1663 | | |
| Всего комментариев: 0 | |