Главная » 2018 » Января » 27 » Переселения ногайцев в Турцию в 1859–1860 гг.
10:05 Переселения ногайцев в Турцию в 1859–1860 гг. | |
| В конце 1850-х годов ставропольские власти активизировали политику перевода ногайцев на оседлый образ жизни, изымая кочевья для новых колонистов-земледельцев [ГАСК. Ф. 68. Оп. 1. Д. 3758. Л. 53]. В результате началась волна массового переселения части ногайцев в Османскую империю под предлогом хаджа в287 Мекку. По «Сведениям о выселившихся в Турцию почти одновременно с горцами, мирных, трудолюбивых и полезных для государства Калаусо-Саблинских, Бештово-Кумских и Калаусо-Джембулуковских ногайцах», опубликованным исследователем Бентковским, только в 1859 г. из Калаусо-Саблинского и БештовоКумского приставства ушли 8 046 человек, остались 9 428 человек, из Калаусо-Джембулуковского ушли 2 067 человек, остались 18 586 человек [Бентковский, 1883, с. 93]. Генерал-губернатор Ставропольской губернии Бранчанинов сразу же озаботился водворением на их места переселенцев из России и писал наместнику на Кавказе о необходимости «местность, занимаемую ныне Калаусо-Саблинцами, Бештау-Кумцами, Едисанцами и Калаусо-Джембойлукцами совершенно освободить от этих народов для поселения на ней коренных русских хлебопашцев» [Бентковский, 1883, с. 107]. Территория Калаусо-Джембулуков и Калаусо-Саблинцев практически опустела, за два года ушли 40 тысяч ногайцев, в 1860 г. в губернии остались всего несколько десятков малочисленных аулов, и в 1861 г. эти приставства были упразднены, а земли переданы в распоряжение Ставропольской палаты государственных имуществ. Бентковский писал: «История не может обойти их молчанием и потому уже, что они более 70 лет пребывали под властью России и были небесполезными её подданными» [Бентковский, 1883, с. 78]. Османская империя «никогда не изъявляла прямого согласия на переселение», хотя принимала мусульман, приходивших под предлогом хаджа, и в 1859 г. просила российское правительство, чтобы переселения эти «совершались не разом, а малыми партиями» [Берже, 1999, с. 293]. В 1860 г. для урегулирования этой проблемы в Стамбул отправился генерал-майор Лорис-Меликов и выхлопотал разрешение на прибытие 3 000 семейств, поэтому численность выехавших ногайцев до 1861 г. официально считалась около 30 000 человек, из расчёта 10 человек в семействе. Так началось вынужденное переселение значительной части северокавказских народов, официально получивших разрешение императора на эмиграцию в 1862 г. Ставропольские, а вслед за ними и кубанские ногайцы переселялись более 10 лет [Башенев, 1914, с. 7]. По общим сведениям, за 1858–1866 гг. переселилось около 70 000 ногайцев [Край наш Ставрополье, 1999, с. 114].288 Исследователь и очевидец М. И. Венюков пытался связать исход ногайцев с массовым переселением крымских татар в 1860– 1861 гг.: «Как истые мусульмане, единоплеменные крымским татарам, ногайцы почти всей массой ушли одновременно с ними в Турцию» [Венюков, 2004, с. 177]. Однако массовое переселение в Османскую империю мусульманских народов совпало по времени и в связи с общей государственной политикой Российской империи, отбиравшей у них земли для колонизационных целей. Эта была главная и основная причина, хотя в каждом случае имелись особенные обстоятельства, поводы и мотивы. Другой вопрос: были ли они настолько неразрешимыми, что делало невозможно тягостным нахождение мусульман под властью российского императора? В связи с образованием в 1860 г. Кубанской и Терской областей в Ставропольскую губернию не вошли Моздок, Кизляр, Георгиевск и города Кавказских Минеральных Вод. Ставрополье потеряло своё значение как административный и политический центр военноказачьей колонизации, но зато стало зоной крестьянскоземледельческого освоения. После реформы 1861 г., по освобождении от крепостной зависимости на Ставрополье хлынул поток крестьян из Воронежской, Харьковской, Курской, Орловской, Черниговской, Полтавской и Екатеринославской губерний [Беликов, 1997. с. 79]. На степных просторах для них отводились земли, а ногайцы, потеряв кочевья, селились в основном на частных землях Султанов. Губернатор разрешил Джанибек-Гирею заселить принадлежащие ему земли на левой стороне Кумы ногайцами, не ушедшими в Турцию, а также вернувшимися оттуда [Волкова, 1974, с. 220]. Часть ногайцев вернулась на родину из-за невыносимых условий, в которые попали на чужбине. Приведём только одно свидетельство из статьи Е. Н. Рукавишникова. 2 марта 1861 г. команда российского фрегата «Илья Муромец», причалившего в бухте Айас на побережье Сирии, встретила недалеко от берега несколько тысяч ногайцев, покинувших Ставропольскую губернию. Османские власти расселили их в безлюдных районах Сирии, где они жестоко страдали от нищеты, голода и болезней. Русские офицеры передали деньги для наиболее нуждавшихся из них, а капитан Пузино принял у представителей ногайцев письма с просьбами о возвращении в Россию и передал их в соответствующие инстанции [Рукавишников, 2006, с. 112]. В это же время закубанские народы массово выселялись в пределы Османской империи, поэтому власти, не ожидавшие воз289 вращения ставропольских ногайцев, планировали расселить их за Кубанью на освободившиеся места или отправить в Россию. Так, с 14 по 19 августа 1861 г. прибыли в Тифлис из Турции через Карс более 100 человек, ушедших из Ставропольской губернии в 1860 г. [ГАСК, Ф. 249. Оп. 2. Д. 61. Л. 65]. Чтобы не допустить их на свои места, власти рассматривали возможность отправлять их «во внутрь России», но, побоявшись «поставить тамошнее начальство в крайнее затруднение», командующий Кавказской армией генерал Орбелиани просил селить их в Черномории [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 61. Л. 9–10]. В июне ставропольский губернатор велел отправлять «кавказских туземцев, возвращающихся из Турции», в г. Ейск для поселения на места бывших татарских аулов. Возвратившиеся ногайцы даже не просрочили паспорта, выданные на выезд в Мекку, и ставропольские власти вынуждены были их всё-таки допустить обратно, указав для поселения участок джембойлукской земли близ селения Кугульта, но кочевья не вернули. На случай народного недовольства или сопротивления военное командование приказало казачьим полкам оказать «пособие земской полиции к настоятельному переводу магометан». Причины для недовольства у ногайцев были, так как им не только не вернули их земли, но и поспешно заставляли переходить в сословие государственных крестьян и отказываться от кочевого образа хозяйствования [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 61. Л. 17–19]. В августе 1861 г. из Турции, также через Карс, вернулись бештовские ногайцы из аула Уракова (16 семей), из аула Калмукай (11 семей), из аула Кырк (6 семей), из аула Билерзип (3 семей). Все они уходили в 1860 г. «под видом на богомолье в Мекку» и вернулись вовремя с непросроченными паспортами [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 61. Л. 38–39]. Правительство предписало дипломатическим агентам и консулам в Турции выдавать разрешение на возвращение в Россию только «тем из кавказских выходцев, которые имеют непросроченные паспорта» [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 61. Л. 87]. Тем не менее началась волна массового возвращения ногайцев, и решение их проблем еще более осложнилось, так как империя вошла в пореформенный период, и освобождение крестьян от крепостной зависимости неминуемо распространялось на все народы России. 26 августа 1861 г. Орбелиани указал в «правилах для причисления в податное сословие Ставропольской губернии возвращаю290 щихся из Турции магометан»: 1) составить их списки и приготовиться к оседлому поселению; 2) разрешить проживать в разных селениях, станицах и городах Ставропольской губернии в течение одного года, а затем выбрать место для окончательного водворения; 3) приписку магометан к казённым селениям и станицам совершать без согласия обществ и наделять землёй наравне с крестьянами, дозволить устройство жилищ и хозяйства. Кроме того, Ставропольскому губернатору предоставлялось право «только в самых крайних случаях на первоначальное пропитание и приобретение рабочих инструментов выдавать беднейшим из магометан заимообразно по 20 руб. серебром на семейство из сумм магометанского капитала или капитала для переселенцев Палаты государственных имуществ». И самое главное, приписанным к сельским или станичным обществам ногайцам давалась восьмилетняя льгота от податей, натуральных повинностей и рекрутских очередей. Лица, принявшие христианство, освобождались пожизненно от рекрутства [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2 Д. 61. Л. 63]. Возвращение ногайцев разрушало планы правительства, разрабатывавшего обширный проект по обмену мусульманским и христианским населением между Российской и Османской империями. 9 ноября 1861 г. император учредил комитет «О переселении в Россию выходцев из Турции» из министров иностранных дел, военного, финансов и государственных имуществ, которым велел обсудить, «какие денежные и поземельные средства имеются в виду для предполагаемого переселения и соответственно тому в какой соразмерности может быть допускаемо переселение из Турции в будущем и в последующих годах» [ГАСК. Ф. 249. Д. 2. Д. 88. Л. 2]. На заседании 29 ноября Кавказский комитет в правительстве решил, что в Новороссийском крае свободных земель недостаточно, и предложил «полезным и возможным поселение на Кавказе некрасовцев, черногорцев, греков, болгар и других славянских племён». 20 января 1862 г. Орбелиани на запрос комитета ответил, что для этой цели в Ставропольской губернии в безопасных от горцев местах имеется 662 000 десятин свободных и удобных земель. Его предложение поселить черногорцев в горах между верховьями Кубани и Белой комитет не одобрил. Однако и весь проект оказался чересчур обременителен с финансовой стороны из-за ожидаемого291 наплыва христиан из Османской империи. Опасаясь, что переселение на Кавказ «могло бы в короткое время принять размеры совершенно неисполнимые для государственного казначейства», комитет ограничил переселение [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 88. Л. 5–6 об.]. Так, некрасовцам разрешалось переселение с Турции на Кавказ с условием зачисления в казаки, ограничив 3 000 семействами; черногорцев от переселения велено было «отклонить», допустив только до 300 семейств; из армян, греков и других христиан «неславянского происхождения» принимать только тех, «которые не потребуют никакого пособия». Однозначное одобрение встретил только проект по расселению славянских мигрантов в Ставропольской губернии. Между новыми поселенцами планировалось распределять земли мусульман, которых власти всячески склоняли к переселению в Турцию. Вот почему 19 февраля 1862 г. вернувшихся оттуда ногайцев лишили «права на водворение их на прежние места жительства с правами кочующих племён» [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 61. Л. 98]. Ногайцы обещали не кочевать и «заняться хлебопашеством», лишь бы их оставили на своих местах, но многие опять заговорили о переселении в Турцию, и власти не исключали восстания, поэтому 6 апреля главный пристав кочевых народов получил приказ поступать с ними «по законам как с возмутителями» [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2 Д. 94-а. Л. 6]. В Ачикулак-Джембойлуковском приставстве шестеро ногайцев были арестованы именно за агитацию против оседлости. Изъятие кочевий власти пытались завуалировать заботой о народе, уверяя, что «в основании кочевой жизни скрываются начала народной нищеты, вызвавшей этих нищих тунеядцев на разбои, грабежи и все те преступления, которым способствует жизнь кочевая» [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 94-а. Л. 14, 27, 33]. От произвола властей не были защищены даже землевладельцы из числа «инородцев». Так, 16 февраля 1862 г. Пятигорский окружной начальник, заметив жителей аула Бабукова «самовольно пасущих» несколько тысяч овец, взыскал с них штраф, хотя они имели «билеты» на 4 месяца на Куру, Бейбулу, Карамык и Калаус с разрешением пасти скот на арендованных землях Султана Джанибек-Гирея за 35 рублей серебром. Несмотря на то что земля была не казённая, а «принадлежащая названному ногайцу», Орбелиани приказал взыскать по 3 копейки с каждой овцы и козы [Бейтуганов, 2007, с. 317].292 В 1862 г. наместником на Кавказе стал брат императора великий князь Михаил Романов и, обеспокоенный волнениями ногайцев, обещал, что «с принятием оседлости они останутся при прежних правах и преимуществах своих и что правительство при этом никогда не имело и не имеет в виду обращать их в сословие государственных крестьян», а губернатору указал, что «находит невозможным принуждать их тому мерами насильственными» [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 94-а. Л. 31–32 об]. На добровольный переход к оседлости выделили 25 тысяч руб. серебром, по 10 руб. без возврата на семейства, приступившие к постройке домов [ГАСК. Ф. 249. Оп. 2. Д. 94-а. Л. 43–44, 61, 68]. Кроме того, переходящим к оседлости ногайцам выделили по 30 десятин земли на пространстве от Кумы до Астрахани. Получив государственную помощь, ногайцы официально и добровольно стали отказываться от кочевания, хотя конфиденциально агенты докладывали, что ногайцев к оседлости принуждают. Видимо, при такой кардинальной и неизбежной ломке традиционных устоев и способов хозяйствования обойтись без эксцессов и нажима со стороны властей не представлялось возможным, тем не менее многие ногайцы предпочли вернуться на родину. В Пятигорье в 1864–1870 гг. из 25 363 ногайцев, уходивших в Турцию в 1859–1860, вернулись 3 223 человека [Бентковский, 1883, с. 112–114]. Но их земли уже были пожалованы в частную собственность генералам и чиновникам: аул Найманова – Харитонову, аул Песчаный – князю Орбелиани, аул Саблинский – Фадееву, аул Мангыт – графу Евдокимову, аул Крымгиреевский заселён греками. В 1866 г. Ставропольское губернское правление поспешно объявило, что в Пятигорье, «у Бештаугорской лесной дачи», никаких владельческих ногайских аулов уже нет [ГАСК. Ф. 68. Оп. 1. Д. 5789. Л. 7. Л. 9–9 об]. Пятигорский земский суд направил в Ставрополь рапорт с опровержением и назвал в КалаусоСаблинской степи оседлые владельческие аулы Султанов Джанибек-Гирея, Тохтамыш-Гирея и Девлет-Гирея. Ногайцы поселились оседло на правах государственных крестьян в аулах Канглы и Крымско-Кевсалинский, а частью – на частных землях Султанов. Всего в Пятигорье разместилось 2 576 человек, остальные, видимо, ушли к кубанским ногайцам [Бентковский, 1883, с. 113]. В Пятигорье земли для кочевания не осталось совсем, и ногайцы293 жили в маленьких оседлых аулах, численность которых выглядела к этому времени так: После ухода и возвращения муж. жен. Аул Канглы вернувшихся из Турции не уходивших вернувшихся: 113 - муж. 18 - жен. не уходивших: 94 - муж. 77 - жен. Аул Найманова (земля пожалована т. с. Харитонову) вернувшихся из Турции не уходивших 76 21 54 23 Аул Песчаный (земля пожалована ген.-адъютанту князю Орбелиани) вернувшихся из Турции не уходивших 19 84 13 71 Аул Саблинский (земля пожалована т. с. Фадееву) вернувшихся из Турции не уходивших 377 - 284 Аул Крымгиреев (поселены греки) вернувшихся из Турции не уходивших 184 - 144 - Аул Султана Тохтамыш-Гирея вернувшихся из Турции не уходивших 26 99 21 78 Аул Султана Джанибек-Гирея вернувшихся из Турции не уходивших 85 113 51 86 Аул Мангыт (земля пожалована графу Евдокимову) вернувшихся из Турции не уходивших 143 32 108 16 Итого, всех ногайцев – 1 456 мужчин и 1 120 женщин [Бентковский, 1883, с. 128]. В 1866 г. по распоряжению правительства пятигорским ногайцам как государственным крестьянам был отрезан участок земли на общинном праве пользования с приказанием жить всем в одном месте. Так ногайцы собрались в один аул Канглы на Верхней Куме, иначе называемый соседними жителями «Суркуль», т. е. «Сорок аулов» [Твалчрелидзе, 1991, с. 46]. Очевидно, сами ногайцы Пятигорья называли своё общество Кырк (сорок), так как оно состояло из сорока родов. Этот ногайский аул в Ставропольском крае существует и поныне. З. Б. Кипкеева ПОТОМКИ ЧИНГИЗХАНА В ИСТОРИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА XVIII–XIX вв. Ставрополь 2017 | |
| Просмотров: 1438 | | |
| Всего комментариев: 0 | |