1899 Татары-Ногаи часть 5 - Все о Ногайской орде - Каталог статей

1899 Татары-Ногаи часть 5

Ногаи, как вообще кочевники, не живут да и не могут жить правильно организованными обществами: их хотоны и аулы группируются случайно или по причинам, неведомым для неопытного наблюдателя. Эти аулы в одно время являются в большем количестве кибиток, в иное время — в меньшем. Ногаец ставит свою кибитку и располагается на временное житье-бытье там, где ему нравится, и кочует со своим скотом, где находит для себя более выгодным и удобным. Степи считаются принадлежностью в равной степени каждого кочевника. Ни частного, ни общинного права на участки степной земли ногаец не признает ни за кем, считая себя таким же полным хозяином каждого клочка земли, как и всякого другого своего соплеменника. Все дело лишь в том, кто первый занял известную местность и кто сильнее. Только родовая связь заставляет кочевников не разбродиться по степям в одиночку и составлять группы: каждый род крепко, нерушимо хранит древние предания о своем родственном происхождении и, уважая свои родовые традиции, считает своим непременным, заветным долгом не удаляться от «своих» и не переходить на сторону «чужих». Впрочем, несмотря на то, и из этих родовых групп иногда выделяются семьи и кибитки, которые кочуют отдельно от других и нередко даже вдали от своих родичей. Эти отдельные кибитки или незначительные группы их, обыкновенно, легко ускользают в пустынных степях от всякого надзора. В таких-то одиночных кибитках и ютятся порой разбойники и грабители — охотники до чужих стад. Надзор за ними почти не существует, да он и не возможен при настоящих порядках земельного пользования у кочевников. В кочевьях ногайцев, как уже было упомянуто, административно-полицейский надзор сосредоточивает в лице приставов и их помощников. Степное начальство жалуется, что личный состав его недостаточен для таких громадных пустынных пространств, каковы степи ногайцев каждого улуса и каждого приставства. Да к тому же еще, жалуется начальство, в ногайских кочевьях на приставах лежит масса обязанностей, чисто хозяйственных. Правда, для надзора за кочевниками еще имеются казаки, назначаемые в помощь попечителям улусов и приставам. Но опять-таки число этих казаков, утверждают начальствующие лица, совершенно недостаточно, да к тому же эти казаки служат еще при улусных и приставских ставках в качестве стражников, при местных тюрьмах, при кассовых сундуках, в качестве посыльных туда и сюда по делам администрации или суда; наконец, они же командируются для сопровождения арестантов. Таким образом, для разъездов по степи у казаков решительно не остается свободного времени… Все это — так. Но дело в том, что для бдительного идеального надзора, о каком мечтает степное начальство, пришлось бы к каждому ногайцу поставить по одному стражнику. Для осуществления такого идеального надзора потребовался бы целый корпус войска… Очевидная нелепость, так как ногаи — народ мирный, спокойно кочующий со своими стадами овец и коз по отведенной им степи. Невозможно же насильно навязывать диким кочевникам наши понятия о поземельной собственности и о преимуществах оседлой жизни перед жизнью скитальческой, кочевой, также точно, как нельзя путем административно-полицейского насилия привить чувства и думы «культурных людей». Не казацкий надзор нужен для кочевников, а школа… Не даром же, по словам законодателя, прежний порядок внутреннего устройства и управления в среде инородцев должен оставаться дотоле, пока «с переменою нравов и образа жизни этих инородцев само управление ими не изменится» (Свод Законов, Изд. 1857 г . Т. Х., ч. 2. Стр. 1444). В общественных и семейных своих делах ногайцы управляются на основании старинных степных обычаев и обрядов, и также на основании особенных правил, означенных в учреждении об управлении этими инородцами. Исковые дела их разбираются внутренним управлением и посредниками, свободно избираемыми из среды же инородцев. Если эти иски переносятся в общие судебные места, то и там они подлежат решению на основании степных законов и обычаев, и только при недостатке инородных законов или — вернее сказать — обычного права — прилагаются к делу общие постановления действующего законодательства. За проступки и преступления маловажные — как, например, за дурное поведение, за кражу до 30 рублей (притом менее 3 раз) ногайцы и поныне судятся своим собственным мирским судом и подвергаются наказаниям по мирским приговорам. В этом последнем случае закон требует, чтобы приговор был постановлен с ведома народных голов и старшин и был утвержден полицейским начальством. (При этом постановлено также, чтобы телесное наказание ни в каком случае не превышало ста ударов розгами). Только дела об убийствах, разбоях и насилиях, о поджогах и делании фальшивой монеты, о краже и угоне лошадей и другого скота на сумму свыше 30 рублей (в третий раз) судятся по общим законам. На основании обычного народного права решаются у ногайцев все дела, проистекающие из нарушения семейных прав и обязанностей; раздел имущества также производится на основании положений обычного права. Только в том случае, когда тяжущиеся, недовольные решением своего духовенства, сами обращаются с просьбой к нашему начальству, тогда рассмотрение этих дел предоставляется обыкновенно судебным местам по порядку, установленному общими узаконениями. Вообще же ногайцы как в общественном, так и в частном быту руководствуются большею частью своим традиционным правом и решают почти постоянно все дела по своим «темным обычаям и обрядам, на едином предании основанном»… У ногайцев — два рода суда: Торе или Адат — суд собственно гражданский, основанный на преданиях, — и Шариат — суд духовный, основанный на священных книгах мусульман. Гражданский суд составляется из почетных стариков, избираемых тяжущимися сторонами; число судей при этом неограниченно, но должно быть не менее 4, то есть по 2 с каждой стороны. Суд духовный совершает кади один или же в важных делах с помощью двух наибов. Интересно то обстоятельство, что по суду Торе женщины в свидетели не допускаются ни в коем случае, а по Шариату допускаются две женщины за одного мужчину, то есть из двух женщин как бы составляется один свидетель, другой же свидетель должен быть непременно мужчина. Ногайское духовенство, занимающие, как читатель уже заметил, выдающееся положение в среде народа, разделяется на три степени: кади (или кадий), наиб и эфенди. Кади, как главное лицо в духовной иерархии, разбирает дела между родителями и детьми, дела, касающиеся супружеских отношений, разделы имений и т. под. Кади может приглашаться для совершения всяких обрядов и в другие приходы кочевья — кроме того, в котором они имеют свое местожительство. Наиб играет роль помощника Кади. Эфенди только в одном своем приходе наблюдает за благочинием и исполнением религиозных обрядов, за заключением браков, погребением умерших, обучением детей грамоте и т.д. При разделе имения между наследниками, кади получает «ресм», то есть 2 ½ процента с имения (по 2 ½ коп. с рубля). При разборе дела о каком-нибудь имении кади получает с этого имения десятую часть. За совершение обряда бракосочетания эфенди получает: один золотник золота, если ногаец женится на девушке, и ползолотника, если невестой является вдова. Еще, кроме того, духовенству отказывается часть имения на помин души завещателя ( искат ). Ежегодно в пользу бедных и духовенства от населения (от обоих полов) поступает подушное приношение ( фатерат ) во время праздника Байрама — по 4½ фун. пшеницы, а за неимением ее по 9 фун. проса или ячменя. Наконец, богатые хозяева в пользу бедных и духовенства платят еще по 2 ½ процента с капитала, состоящего в золоте или серебре свыше 200 дирхамов (в рубле 7 дирхамов), по 2½ процента с конского табуна, разумеется, по оценке его на деньги, тридцатую штуку со скота, сороковую с баранов и десятую часть с зернового хлеба. Этот сбор называется «закат». Затем уже никаких других доходов ногайскому духовенству не полагается. Ногайская семья живет на началах патриархальных. Отцу семейства повинуются не только жены и дети, но и младшие братья и другие родственники, живущие нераздельно. При жизни отца у детей не бывает собственности — за исключением лишь того случая, когда отец дарит им часть имения под именем «суннет». Отец может лишать наследства непокорных детей и передавать имение постороннему человеку, но при этом нужно, чтобы передача совершилась при свидетелях, чтобы завещатель находился в здравой памяти и, наконец, чтобы тот, кому передается имение, вступил во владение им при жизни главы семейства. Если же имение родовое, то без согласия родичей оно не может быть передано постороннему, не может выходить из рода… Жена повинуется мужу, а муж должен признавать ее, как подругу, но не как рабыню. По Корану, «мужу предоставляется господство над женой, жена должна быть послушна мужу». За непослушание муж вправе наказать ее телесно, причем наказание, впрочем, не должно причинять увечий и ран. За слишком жестокие истязания жены кади может также в свою очередь и мужа подвергнуть такому же телесному наказанию… Коран дозволяет брать более одной жены лишь в том случае, если муж имеет достаточно средств для содержания жен и обеспечения детей на случай своей смерти. А так как муж обязан давать жене содержание, особое помещение и прислугу, а жены не обязаны собственным трудом зарабатывать деньги, то поэтому многоженство — в силу экономических условий — в среде ногаев встречается не часто. Оно бывает лишь привилегией людей богатых или, по крайней мере, достаточных, а таких в среде наших кочевников, как мы уже видели, оказывается весьма немного. Мы привели здесь несколько пунктов из обычного права ногайцев для того, чтобы читатель мог составить себе хотя бы некоторое понятие о направлении и характере ногайской юрисдикции. Ногаец — среднего роста, сухощав; кожа у него оливкового цвета. Голова бритая; лицо продолговатое, сухощавое; прямой нос с горбиком; глаза карие; высокий лоб; узкий подбородок; темная борода и усы… Вот довольно точный портрет ногайца. Впрочем, ногайцы некоторых родов, явственнее сохранивших признаки своего монгольского происхождения, несколько разнятся от нарисованного нами типа. Лицо у них широкое и плоское; глаза узкие, с косым разрезом; плоский приплюснутый нос; толстые губы и редкая бородка. Затем, ногаец оседлый и кочующий заметно отличаются друг от друга. Ногаец оседлый в громадном большинстве случае некрасив собой, вял, неповоротлив. Сидение на корточках возле огня, нечистота и дым, разъедающий глаза, недостаток движения и скудная пища — неотразимо накладывают на него свою зловещую печать. Напротив же, ногаец кочующий (например, караногаец или едишкулец) довольно красив собой, почти высокого роста, статен, проворен и ловок… В среде оседлых ногайцев часто встречаются лица, положительно безобразные, изможденные, состарившиеся прежде времени… Словно сама судьба мстит им за их измену прадедовским традициям, за их измену укладу кочевой жизни… Зато в аулах, кочующих на всем приволье зеленеющих степей, встретить свежие, здоровые и крепкие лица совсем не в диво. Впрочем, относительно женской красоты должно заметить, что она здесь, у «вольных сыновей степей» ценится на вес калыма (приданого) — также точно, как часто случается и в нашей культурной среде… Теперь познакомим читателя с туалетом ногайских дам и кавалеров. Все духовные лица, народные головы, старшины родов и вообще все почетные, зажиточные люди носят платье, которое по покрою и по цвету не отличается от одежды прочих сословий. Разница оказывается только в ценности костюма, да в чалмах, составляющих принадлежность лиц духовного звания. Люди богатые и среднего достатка надевают, обыкновенно, сверх белья бешмет или архалук (каптал) желто-полосатого, зеленого или синего цвета, а в холодное время года носят шубы (тон-шуга), крытые синим или черным сукном, а иногда плисом. Летом накидывают какой-нибудь халат, нередко шелковый, на шелковый же бешмет, стянутый ременным поясом (бельбеу) а чаще кушаком, с привешенным к нему ножиком (пшяк) в черных или красных ножнах. Синие нанковые или демикатоновые штаны — «стан», баранья шапка — «борк» с круглою верхушкою, крытою сукном, иногда еще под нею «аракчин» или ермолка, шитая мишурою, черные сафьянные чулки, а сверху их черные или красные сафьянные с толстыми подошвами и увесистыми подборами башмаки (башмак) — дополняют наряд богатого ногайца. Есть еще особенная шапка с нагольною верхушкой, овчиной вниз; бока ее возле оторочки из курпея обшиваются гладкою сарпинкою или какою-нибудь подобною же дрянною материей — в виде фестонов. Эта шапка носится в виде траура и по истечении года после смерти близкого лица снимается. Многие, впрочем, носят ее и просто в домашней жизни, как шапку очень легкую и удобную для кибитки… Молодые люди носят еще иногда черкески или чекмени из белого и желтого сукна домашнего изделия и порой с газырями на груди, как у линейных казаков и горцев. Ношение оружия им запрещено, кроме отбывающих воинские обязанности на кордонах. Источник: http://www.altstav.ru
Категория: Все о Ногайской орде \| Добавил: BAD_BOY25 (14 Января 2011)
Просмотров: 1406

Всего комментариев: 0