стр.69. "...Но Андрей (сын Невского) нашел гораздо усерднейших помощников в моголах; сии варвары, всегда алчные к злодействиям и добыче, не отказались и вторично услужить ему разорением великаго княжения; напали со всех сторон на Суздальские области и стремились к Переславлю, означая свой путь кровью и пожарами. Димитрий (другой сын Невского) не мог противиться: он бежал к сильному Ногаю, который быв прежде воеводою ханским, тогда уже самовластно господствовал от степей Слободской, Украинской и Екатеринославской губернии до берегов Черного моря и Дуная.
Таким образом князья российские в самом источнике насилий искали способа защитить себя от оных и жертвовали последними остатками народной гордости выгодам собственного, личнаго властолюбия. Димитрий не обманулся в надежде; убежденный его справедливостью или желая единственно доказать свое могущество, Ногай возвратил ему престол и власть, не мечом и не кровополитием, но одною повелительною грамотою. Андрей не дерзнул быть ослушником, ибо сам новый хан Тудан-Мангу боялся Ногая".

стр.74. "Гораздо важнее и несчастнее для России, как пишет историк Длугош, было (в 1280)году сражение Льва Даниловича Галицкаго с поляками. По кончине доброго болеслава, умершего бездетным, Лев думал быть наследником и государем всей Польши; не мог преклонить к тому вельмож краковских (избравших Лешка, Болеславова племянника) и , желая силою овладеть некоторыми из ближайших ея городов, сам ездил в орду к НОгаю требовать от него войска. Однкако-же, несмотря на многочисленные толпы моголов, данные ему ханом, воеводы Лешковы одержали блестящую победу, взяв 2000 пленников, семь знамен и положив на месте 8000 человек. Князья благоразумные, Владимир-Иоанн и Мстислав Данилович, весьма неохотно учавствовали в сем походе, осуждая призвание моголов, которым слепое властолюбие Льва указывало путь к дальнейшим опустошениям стран христианских. Но провидение охраняло Запад. Так, сильные вожди ханские Ногай и Телебуга, в 1285 году предприняв совершенно разрушить венгерскую державу и взяв с собой князей Галицких, наполнили стремнины карпатские трупами своих воинов. Россияне для них были худые путеводители: где надлежало идти три дня, там моголы скитались месяц; сделался голод, мор, и Телебуга возвратился пеш с одною женою и кобылою, по словам летописца. Около ста тысяч варваров погибло в горах и пустынях. Несмотря на то, Ногай и Телебуга, в 1287 году, с новыми силами явились на берегах Вислы: герцог Лешко бежал из Кракова; никто не мыслил обороняться в польше; но к ея спасению, вожди татарские боялись, ненавидели друг друга: не захотели действовать совокупно и, без битвы пленив множество людей, удалились. Телебуга на возратном пути остановился в Галиции, тебуя гостеприимства от ея князей, вместе с ним неволею ходивших за Вислу; а в благодарность за оное моголы грабили, убивали россиян и сообщили им язву, от коей умерло в одних Львовых областях 12500 человек и которая, если верить сказанию Длугоша, произошла от того, что моголы испортили воды в Галиции ядом, будто бы извлеченным ими из мертвых тел . Сие бедствие уверило Льва Даниловича, что должно не признавать, а всячески отводить моголов от покушений на Запад: ибо Галич и Волыния, служа им перепутьем, страдали в таком случае не менее тех земель, куда стремились сии варвары".

ср.71. "Мы видели, что НОгай защитил Димитрия; увидим его и защитником Андрея. сей князь Городецкий жил два года спокойно, призвал к себе какого-то царевича (улана) из орды и начал явно готовиться к важным неприятельским действиям. Великий князь предупредил их: соединился с удельными владетелями, выгнал царевича и пленил бояр Андреевых. Сие действие могло оскорбить хана и казалось дерзостию: ростовцы поступили еще смелее. С неудовольствием смотря на множество татар, привлекаемых к ним корыстолюбием и хотевших быть во всем господами, они положили на вече изгнать сих беспокойных гостей, и разграбили их имение. владетель ростовский Димитрий Борисович, сват великого князя, немедленно послал в орду брата своего Константина, чтобы оправдать народ или себя, и хан на сей раз не вступился за обиженных татар: чему были причиною или дары княжеские, или тогдашние внутренние неустройства в орде. Ногай более и более стеснял власть ханскую: наконец умервил Телебугу и возвел на престол его брата, именем Тохту. К несчастью, Россия не могла еще воспользоваться сими междуусобицами ея тиранов, согласных в желании угнетать оную.
Великий князь, обязанный всем покровительству Ногая, мог быть еще спокойнее прежнего, видя его распологающего судьбою ханов. Чтобы тем более угодить ему, он послал в орду сына юнаго Александра (который там и скончался). Но Андрей хитрыми просиками успел склонить на свою сторону многих удельных князей, в особенности же Федора Ярославского, дюбимца и - ка вероятно - зятя Ногаева, представляя им Димитрия опасным и готовым стеснить их права, хотя великий князь совсем не думал о самовластии. За несколько лет до того времени оскорбленный тверским владетелем Михаилом Ярославичем, юношею гордым, он ходил вместе с новгородцами воевать его области, но должен был заключить с ним мир у Кашина, не смев решиться на битву и как бы признав независимость Тверского княжества. Андрей и Федор, вступив в тесную связь, очернили Димитрия в глазах Ногая, весьма равнодушного к справедливости и довольного случаем обогатить своих моголов новым впадением в россию, где они били людей как птиц и брали добычу, не подвергаясь ни малейшей опасности. Ногай сказал слово, и многочисленные полки моголов устремились на разрушение. Дюдень, брат хана Тохты, предвадительствовал ими: а князья Андрей и Федор указывали уме путь в сердце отечества. димитрий находился в Переславле: не имея отважности встретить Дюдена ни с орудием, ни с убедительными доказательствами своей невиновности, он бежал на Волок в отдаленный Псков, к верному зятю Девмонту. Татары шли возвести Андрея на великое княжение и могли бы сделать то без всякого кровополития: ибо никто не думал сопротивляться воле НОгаевой; но сей предлог был только обманом. Муром, Суздаль, Владимир, Юрьев, Переславль, Углич, Коломна, Москва, Дмитров, Можайск и еще несколько других городов были им взяты как неприятельские, люди пеленены, жены и девицы обруганы. Духовенство, свободное от дани ханской, не спалося от всеобщего бедствия: обнажая церкви, татары выломали даже медный пол собора Владимирского, называемый Чудесным в летописях. - В переславле они не нашли ни одного человека: ибо граждане удалились заблаговременно с женами и детьми. Даниил Александрович Московский, брат и союзник Андреев, дружелюбно впустив татар в свой город, не мог защитить его от грабежа. Ужас царствовал по всюду. Одни леса дремучие, коими сия часть России тогда изобиловала, служили убежищем для земледельцев и граждан.
Дюдень, вступив в Тверскую область, думал взять столицу тем удобнее, что князь Михаил находился ворде. К счастию, бояре и народ изъявили великодушную смелость: с обрядами священным дав клятву друг другу обороняться до последнего человека, они составили войско, довольно сильное числом:многие люди из других областей, спасаясь от моголов, прибежали в Тверь и вооружились вместе с ея мужетвенными гражданами. К внезапной их радости, явился и князь Михаил, двадцитилетний юноша , любимый всеми. Не зная, что татары заняли Москву, он было едва не попался к ним в руки, но один сельский священник в окрестностях ея дал ему весть о том и показал дорогу безопасную. Духовенство встретило князя со крестами, народ с восхищением; думая, что он привез к ним спасение и победу, самые малодушные ободрились. Мужество в некоторых случаях также легко сообщается, как и робость. - Недостойный князь Андрей, был свидетелем всех злодейств татарских, уже вел Дюдена к Твери; но сведав, что жители ея под начальством Михаила готовы дать им отпор сильный, моголы обратились к Новородской области, ибо искали в России не славы побед, а толькл одной безопасно добываемой корысти. Разорением Волока заключилось сие губительство. Прислав дары воеводе могольскому, новгородцы объявили там Андрею, что они всегда желали иметь его своим князем и что ему нет нужды идти к ним с татарами. Дюдень отступил и вышел из России. Андрей приехал в Новгород; союзник же его Федор Ростиславович взял себе Переславль-Залесский... "

стр.78. "...Достойно замечания, что епископ Феогност ездил оттуда в Константинополь не только по церковным делам, но и в качестве ханского посла к императору Михаилу, тестю Ногайеву. Сей славный ногай - в тот самый год (1301 г.), как Дюденево войско злодествовало в России - был побежден ханом Тохтою и найден между убитыми..."

Источник forum-eurasica.ru